Отношение к старости в современном мире

Если вернуться немного назад, то перед нами царство животных и довольно примитивное существование на стадии первичного зарождения культуры, если посмотреть вперед, то там ницшеанский сверхчеловек, трансгуманизм и другие удивительные перспективы, которые по-прежнему довольно туманны.

Как говорят ученые, началом цивилизации является осознание людьми собственного конца. Ведь животные (как минимум, мы сейчас имеем такое понимание животных) не осознают собственную конечность, они обладают в каком-то смысле непрерывным существованием, так как не могут в полном смысле понять ограниченность своего пребывания в этом мире, хотя и обладают инстинктом самосохранения. Люди в отличие от животных могут понять перспективу, которая вне зависимости от социального статуса, таланта и других факторов ожидает каждого.

Понимание конечности определяет многое в человеческой культуре и, как говорят некоторые исследователи, культура как таковая (в особенности, к примеру, религия) является способом преодолеть весьма печальное осознание людьми временности своего пребывания в мире. Также этим пониманием определяется и отношение к старости, которая, условно говоря, является переходным этапом, ведущим к небытию.

Инфантицид и геронтоцид

Возвращаясь к суровости цивилизации следует отметить такие феномены как регуляция популяции. Люди издревле довольно прагматично смотрели на эту тему и легко избавлялись от младенцев, которые выходили за рамки экономических возможностей популяций. Проще говоря, если урожай был недостаточным или не хватало жилья, то от младенцев просто избавлялись.

Помимо этого существовал геронтоцид, то есть геноцид стариков.

Примерами таких обществ является Спарта или некоторые полинезийские племена, которые устраивали простой тест: старик залезает на пальму, пальму трясут, если старик удержался, он может прожить в племени следующий год.

Вариации между инфантицидом и геронтоцидом определялись историческими особенностями развития сообщества и культурным фактором. К примеру, ранее более ценной частью общества считался старик, который обладал опытом и, соответственно, возможностью передать этот опыт последующим поколениям. Когда наступает период письменности (то есть опыт веков фиксируется и устные носители такового не выглядят такими актуальными) то более ценным становится младенец, так как он обладает потенцией как-то проявить себя в дальнейшем, а более взрослое поколение такой возможностью не обладает.

Современные формы дискриминации

Конечно, сейчас стариков цивилизованное общество не выкидывает с обрыва, а трупики ненужных младенцев не складирует рядом с пещерой (кстати, раскопки действительно выявили такие «склады» поблизости от пещер, где обитали люди протоцивилизации) но поменялась ли в этом смысле цивилизация содержательно? Поменялась, но особенным образом.

Мы живем в эпоху культа молодости, люди современного мира (мы берем современность развитых стран, не учитывая сохранившиеся традиционные культуры и сообщества с многовековой аутентичной традицией наподобие Индии, где менталитет не менялся веками) отвергают свою конечность и отвергают старость. В моде инфантилизм, непрекращающееся детство и попытки продлить молодость. В этом смысле культура теряет существенные элементы: наличие института старчества (не старости, но именно старчества как периода высшей зрелости человека) и размеренное развитие.

Тут легко увидеть множество примеров как то: увеличение возраста молодежи выше 35 лет (хотя 35 и так является более чем зрелым возрастом) искусственная молодость популярных людей преклонного возраста и многое другое. Речь идет о вытеснении факта старости из культуры. Тема увядания становится болезненной и табуированной.

Дома престарелых

По сути, мы продолжаем скидывать стариков с обрыва только другими способами. В западных (читай более экономически благополучных) странах этот вопрос решается более социально приемлемым образом – развитый институт домов престарелых просто изолирует старость из общества, изымает этот феномен как таковой.

Преступность по отношению к старикам

В менее развитых странах мы можем видеть простое пренебрежение к старикам. Преступность по отношению к старикам более чем развита, городская инфраструктура не формируется, исходя из потребностей поколения преклонного возраста. На самом деле в обществе мы можем наблюдать даже своеобразное порицание старости и в этом существенная проблема этики и общественной морали.
Как известно, степень цивилизованности общества определяется отношением к старикам и детям. Ведь, по сути, именно эти части общества в практическом смысле являются бесполезными. Если говорить грубо и примитивно, то они просто нахлебники, которые практически ничего не дают.

Соответственно, если мы говорим сугубо утилитарным образом, то избавляться от ненужных частей общества вполне логично, на первый взгляд. С другой стороны, если мы обладаем целокупным взглядом на действительности и не выбираем тактику страуса касательно фактора собственной конечности и постепенного увеличения возраста, то мы не просто принимаем старость, но осмысливаем этот феномен для собственной пользы. Подобным образом и с младенчеством и в итоге перед нами общество, которое наоборот возвышает два пограничных возраста – сразу после и немного до небытия.

Институт старчества

Тут актуально отметить общества, где сохранилась так называемая традиция (то есть сильны религиозные устои, а многовековая культура не особенно пошатнулась под наплывом глобализации и цивилизации Микки Мауса). Такие общества сохранили институт старчества.

Например, на ближнем Востоке мы можем увидеть стариков на улицах, которые сидят и мирно перебирают четки или просто наблюдают за людьми, в Индии согласно концепции ашрамов, люди преклонного возраста вообще оставляют семейные дела и могут обитать в уединении или становиться странствующими подвижниками.

Старики и Россия

На Руси тоже действовал институт старчества в рамках православной культуры, но на данный период он остался только номинально, а по факту не распространен и практически изжил себя. В современной России стариков на улицах немного (кстати, с Союзе было больше и пожилые пары чаще гуляли и имели социальную активность) да и в основном они пытаются заработать продажей каких-то товаров «с земли», милостыней. Только такие учреждения как поликлиника, кассы для оплаты счетов и подобные пространства остаются для них комфортными для пребывания и именно там действительно существует социальная активность людей преклонного возраста, там они могут ощущать себя частью общества и в безопасности без порицания.

На самом деле разницы между западно-европейским домом престарелых и Сберкассой не так много – оба учреждения служат тому, чтобы изолировать старость из общества. Подобная изоляция выполняется и самими людьми. К примеру, когда мы видим 70-80 летнего немца или француза, идущего под ручку с молодой тайкой по Паттайе, то видим только частично сексуальный туризм, суть этого феномена на самом деле в обретении молодости через наличие сексуальной активности с молодым партнером, хотя, по сути, такая активность может быть только видимостью.

Резюмируя, мы видим вытеснение старости и понимания конечности из массового дискурса в современности. Общественное сознание (во многом искусственно и благодаря потребностям рыночной экономики) приводят культу молодости и здоровья как единственно верных идеалов человеческого существования. Отсюда забывается целостная природа человека, понимание его роли в этом мире.